В 1711 году Папе Клименту XI была подарена серия картин Donato Creti  «Osservazioni astronomiche». На семи картинах изображены наблюдения семи  небесных объектов, относимых категории «планет» (в смысле πλάνης), и на  восьмой — наблюдение кометы.

Это первая из восьми картин. На ней художник изобразил наблюдение Солнца.
Кавалер в золотом камзоле и синем плаще демонстрирует своей рыжеволосой подруге (я думаю, что цвет волос был выбран художником неслучайно) изображение Солнца, которое строит телескоп-рефрактор на экране. Их спутник, сидящий на земле, проводит визуальные наблюдения, определяя высоту солнца над горизонтом, для чего использует в качестве репера пальцы вытянутой руки.
В картине есть небольшая неточность. При указанной проекции прямые солнечные лучи будут тоже попадать на экран, ухудшая качество изображения. Обычно на трубу телескопа надевали непрозрачную ширму, затеняющую экран.
Солнечный диск на небе изображен не в масштабе, как и все прочие планеты на остальных картинах этой серии.

Вторая картина из серии «Osservazioni astronomiche» иллюстрирует наблюдение Луны.
Донато Крети рисовал в этой серии только пейзажи и фигуры людей. Сами небесные тела были написаны миниатюристом Раймондо Манзини в соответствии с точными инструкциями, данными ему астрономом Эустакьо Манфреди.
Планеты намеренно изображены не в масштабе и в том виде, как они видны в телескоп: обратите внимание на то, что Луна на этой картине изображена перевёрнутой, именно так она выглядит в телескоп с положительным окуляром (рефрактор системы Кеплера). Телескопы же системы Галилея, с отрицательным окуляром, дающие прямое изображение, при астрономических наблюдениях практически не использовались из-за очень малого поля зрения.

На третьей картине из серии «Osservazioni astronomiche» Донато Крети изобразил наблюдение Меркурия.
Наблюдать Меркурий чрезвычайно сложно, особенно в наших широтах. Николай Коперник перед смертью сетовал, что ему за всю жизнь так ни разу и не довелось увидеть Меркурий. Я сам впервые увидел Меркурий только в возрасте 42 лет на Родосе. Меркурий отдаляется от Солнца не более чем на 25 градусов и очень быстро теряется в лучах зари (утром) или скрывается за горизонтом (вечером). В телескопы XVIII века можно было наблюдать только фазы Меркурия без каких бы то ни было деталей на его диске.
На этой картине виден квадрант, при помощи которого определялось положение Меркурия на небесной сфере, обычно путем определения разности моментов времени, в которые Меркурий и Солнце проходят через фиксированный, произвольно выбранный (из соображений удобства наблюдения) меридиан, и разности высот, на которых они пересекают этот меридиан.
Наблюдатели на картине, очевидно, сравнивают полученные ими результаты с «Рудольфинскими таблицами», составленными Иоганном Кеплером в 1627 году и более столетия служившими «постоянной частью» астрономического календаря.
Судя по ориентации освещённой части диска планеты, это утро, но, помня, что миниатюрист рисовал планеты перевёрнутыми, так, как они видны в телескоп, может статься, что и вечер. Положение Меркурия на небе изображено гротескно-преувеличенно, поскольку он никогда не бывает виден на такой высоте над горизонтом, разве что во время полного солнечного затмения.

Четвёртая картина Donato Creti из серии «Osservazioni astronomiche» иллюстрирует наблюдение Венеры. Несмотря на большой видимый угловой диаметр, никаких деталей на диске Венеры не видно из-за покрывающих её облаков. Видимо поэтому на картине вместо телескопа опять-таки присутствует квадрант, аллегорически символизируя, что высматривать там нечего, так что извольте только измерять положение Венеры на небе.
Судя по теням, солнце (или утренняя заря) находится слева, а значит, серп Венеры повёрнут в правильную сторону, и изображение прямое, неперевёрнутое.
Самый загадочный персонаж на этой картине, конечно же, девушка с в̶е̶с̶л̶о̶м мешком. Непонятно, почему она одна, сидит в сторонке, а главное — что у неё в мешке? Наверняка она что-то символизирует, но об этом остаётся только гадать.
Существует легенда, что когда, по одним источникам — Кеплер, по другим — Гаусс показал своей матери Венеру в телескоп (по третьим источникам это были Гершель и его сестра), та ничуть не удивилась, а только спросила, почему серп в телескопе повёрнут в другую сторону. Скорее всего, это легенда. Расстояние между палочками сетчатки составляет 0,002 мм, фокусное расстояние хрусталика 20 мм, откуда следует, что угловое разрешение человеческого глаза не может превышать 20 угловых секунд. Дифракционный предел хрусталика при максимальном диаметре зрачка тоже составляет 20 угловых секунд. Угловой же диаметр Венеры не превышает 60 угловых секунд. Таким образом, изображение Венеры на сетчатке глаза никогда не бывает больше, чем массив пикселей 3х3. Нужно иметь очень богатое воображение, чтобы разглядеть серп в изображении из девяти пикселей. Хотя... точку от запятой мы на экране монитора отличаем.

На пятой картине из серии «Osservazioni astronomiche» показано наблюдение Марса. Фигура в красном, не иначе, символизирует бога войны. Старик, следящий за тем, что записывает молодой человек, возможно, Птолемей. Именно наблюдения Марса, выполненные Тихо Браге и обработанные Иоганном Кеплером, стали той соломинкой (хотя по масштабу выполненной работы там был целый стог сена, в котором Кеплер семь лет искал «иголку» своих законов), которая переломила хребет «верблюду» птолемеевской модели. До Кеплера коперниканская модель в плане точности предсказаний оставляла желать лучшего, и в неё приходилось вводить те же дополнительные эпициклы, что и в систему Птолемея, и только после того, как Кеплер отказался от идеальных окружностей в пользу эллипсов, непокорный Марс, наконец, подчинился новому порядку вещей.
У правого края картины мы по-прежнему видим квадрант, что должно символизировать ту гигантскую наблюдательную работу, которую провёл Тихо Браге, однако в качестве «визира» в этом квадранте уже используется телескоп, тем самым художник намекает на то, что, несмотря на ещё недостаточную мощь оптических приборов его времени, они уже позволяли рассмотреть на Марсе кое-какие детали.

Шестая картина из серии «Osservazioni astronomiche» — наблюдение Юпитера.
Юпитер — самый благодарный после Луны объект для наблюдений. Его диск и галилеевы спутники видны уже в бинокль, а в 20-кратную подзорную трубу можно рассмотреть экваториальные полосы на диске. На картине мы видим мощный по тем временам рефрактор. Из-за невозможности устранения хроматической аберрации — ахроматический объектив был изобретён только в 1757 году после теоретических работ Холла и Эйлера — однолинзовые рефракторы делались с очень малым относительным отверстием (отношением диаметра объектива к фокусному расстоянию). При диаметре объектива несколько сантиметров фокусное расстояние приходилось делать равным нескольким метрам. Похожий телескоп выглядывает из-за правого края картины.
Интересно, что рисунок Юпитера, выполненный миниатюристом Раймондо Манзини, соответствует картинке, которую даёт достаточно мощный телескоп с диаметром объектива не меньше 12 сантиметров: на Юпитере видны не только экваториальные, но и полярные полосы, Большое красное пятно, а также тень от четвёртого спутника.
Такие телескопы тоже были в то время, но они не имели трубы — объектив крепился на вертикальном шесте, а наблюдатель с окуляром пытался занять нужную позицию на земле, чтобы поймать изображение.

На седьмой картине из серии «Osservazioni astronomiche» мы видим Сатурн. Видимо, астроном Эустакьо Манфреди, консультировавший миниатюриста Раймондо Манзини, во время работы над этой картиной заболел или уехал в командировку, потому что Сатурн нарисован совершенно не так, как он виден в телескоп. Кольцо на самом деле гораздо шире и имеет поперечник в несколько раз больше размера видимого диска планеты. Здесь же Раймондо изобразил какую-то пародию на нимб.
На заднем плане нарисован тот самый «воздушный» рефрактор, который упоминался при описании предыдущей картины. Такой телескоп не имел трубы. Объектив крепился на мачте и мог поворачиваться при помощи хитроумной системы палочек и верёвочек, а наблюдатель с окуляром (который для защиты от паразитной засветки мог снабжаться небольшой трубкой, как это видно на рисунке) пытался занять на земле такую позицию, при которой изображение планеты попало бы в поле зрения (чаще всего окулярную трубку держали, конечно, не на весу, а крепили на дополнительной подставке, с которой и перемещались, что, впрочем, тоже было весьма неудобно, потому что фокальное изображение довольно быстро перемещалось из-за суточного вращения Земли).
Я предполагаю, что Раймондо Манзини безуспешно пытался это сделать, но в конце концов плюнул, и нарисовал Сатурн со слов более удачливого наблюдателя.
Возможно, сцена, изображённая у телескопа, как раз и представляет «автопортретное» изображение этого процесса: Раймондо нарисовал себя с окулярной трубкой, а двое наблюдателей с истинно итальянским темпераментом, размахивая руками, пытаются описать вид Сатурна в телескоп: «Во-от такой, кретино!» «Да нет же, идиото! Во-то такой!» «Ва бене!» «Грациа, синьоре!»

На восьмой, последней картине из серии «Osservazioni astronomiche» художник изобразил девушку, наблюдающую за кометой. На самом деле девушка на картине не наблюдает комету, а отвернула от неё лицо, что по символике того времени должно было обозначать страх перед этим явлением.
Никаких астрономических инструментов на этой картине не изображено, поскольку кометы долгое время не причисляли к небесным объектам, а считали атмосферными явлениями фактически до середины XVIII века, когда в 1758 году произошло предсказанное Галлеем возвращение к Солнцу кометы 1680–1681 годов. Не исключено, что именно комета Галлея в 1681 году изображена на этой картине.

Как я уже писал, серия картин была заказана Луиджи Марсили художнику Донато Крети и по завершению работ преподнесена в качестве подарка Папе Клименту XI с целью убедить его в важности для Святой Церкви иметь собственную астрономическую обсерваторию.
Проникшись подарком, Папа пожертвовал на этот проект 2400 золотых папских скудо (золотая монета весом около 3 г), и 11 января 1712 года сумма была передана властям Болоньи и потрачена на основание «Болонского Института Наук» (Dell Istituto delle Scienze di Bologna), который разместился во дворце семьи Поджи.
Вскоре после этого в Болонье была открыта первая в Италии публичная астрономическая обсерватория.